— Надеюсь, ты мне доверяешь?

— Да, но, может, мне все-таки снять куртку? — с глупым видом произнес Лаверн.

Принс покачал головой:

— Не бойся. Она не сгорит.

Вернон послушно проследовал за Принсом к костру. Когда до того осталось меньше чем полметра, Лаверн понял, что не ощущает жара. Они с Принсом присели на корточки, и Хьюго отпустил правую руку Лаверна. Зато крепко ухватился за левую, одарив его при этом пронзительным взглядом.

— Сколько в тебе веры, друг мой?

Откровенно говоря, нисколько, подумал Лаверн. Но не успел он хоть что-то промямлить в ответ, как Принс нагнулся вперед, и их сомкнутые руки оказались в самом сердце пляшущего пламени. Лаверн стиснул зубы, приготовясь к адским мукам, однако не ощутил никакой боли, вообще ничего, если не считать легкой щекотки. Из его груди вырвался вздох облегчения, который вскоре сменился нервным хохотом. И все это время языки огня лизали их сцепленные руки.

Затем Лаверн ощутил, как Принс сжал его кисть. Что это? Поздравление? Или предупреждение? Лаверн так и не понял. Дрожа, он вытащил руку из пламени, и тогда ему стало ясно, какую злую шутку сыграл с ним Принс. Кожа оказалась целехонька — ни намека на ожог, зато рукава рубашки, свитера и куртки превратились в пепел, запекшийся на нем черной дымящейся коркой. В изумлении Лаверн поднял руку, чтобы лучше рассмотреть изуродованную одежду, но в следующий миг обугленный рукав отвалился, обнажив руку до самого плеча.

Принс откинул голову и расхохотался. Вскоре вместе с ним хохотали и все другие. И только Лаверн, неожиданно лишившийся в холодный день рубашки, свитера и куртки, не мог взять в толк, что тут смешного.

Хьюго же с торжествующей улыбкой склонился к нему и шепнул в ухо:

— Это тебе за жадность.

Произошедшее в лесу одновременно отрезвило и расстроило Лаверна. До этого он считал Хьюго Принса обыкновенным проходимцем. Увы, все оказалось гораздо сложнее. Даже если тот и фокусник, то отнюдь не заурядный. Скорее иллюзионист самого высокого класса. А трюк с костром!.. Хьюго выставил его на посмешище. Даже хуже. Продемонстрировал миру его непрофессионализм.

В шесть часов вечера все собрались за ужином в банкетном зале, по периметру которого тянулась старинная галерея — явно Елизаветинской эпохи. Принс, Иоланда и Эдисон отсутствовали. Обедающими занималась домашняя обслуга Принса, в большинстве своем полинезийцы и азиаты. Стены помещения украшали портреты далеких предков Хьюго Принса. Их мясистые лица взирали на присутствующих с традиционным самодовольством избалованных привилегиями аристократов.

За столом царила шумная и непринужденная атмосфера. Лаверну пришлось отражать бесчисленные подначки в духе черного юмора о всяких «безруких» и "рукавах, в которых много чего спрятано". Единственным, кто проявил истинную симпатию к Лаверну, оказался Йен Маршленд. На него произвело крайне неприятное впечатление, что Принс, которым он до этого искренне восхищался, повел себя с гостем так недружелюбно.

Главным блюдом ужина был пирог с дичью, явно некогда обитавшей в поместье Хьюго Принса. Пирог оказался вкусным, удачно приправленным специями, однако аппетит Лаверна был безнадежно загублен событиями сегодняшнего дня.

Лило принялась игриво тереться под столом пяткой о его ногу, и Вернон благоразумно решил не дожидаться десерта. Сославшись на усталость, он вернулся к себе в комнату и принялся перелистывать номер "Популярной классики".

Минут через двадцать раздался стук в дверь. Лаверн с испугом подумал, что это опять похотливая Лило.

— Кто там? — спросил он намеренно старческим голосом.

— Эдисон. С вами все в порядке?

Вернон открыл дверь, и девушка вошла в комнату, принеся с собой легкий аромат пачулей.

— Разумеется, со мной все в порядке, — откликнулся Лаверн. — Что случилось?

Девушка легонько прикоснулась к его лбу.

— Вы уверены? У вас какой-то чересчур шутливый голос.

— Я симулировал серьезное заболевание, если хотите знать.

Эдисон решительно шагнула к его кровати, повернула журнал обложкой вверх и улыбнулась:

— Значит, вы не шутили? Когда говорили о том, что любите читать перед сном.

На ней был мешковатый, затрапезного вида серый свитер и старые рваные джинсы. Несмотря на это, Эдисон выглядела восхитительно, и Лаверну с его старомодными манерами подумалось, что ей не следует находиться в комнате женатого мужчины, особенно после десяти часов вечера.

— Итак, юная леди, чем могу быть вам полезен?

Эдисон хихикнула:

— О Господи! Вы какой-то весь скованный и чопорный. Настоящий брюзга. Разве нельзя просто зайти и сказать «привет», если вам это хочется?

На лице Лаверна явственно отразилось смущение.

— Конечно. Извините. Конечно же, можно.

— Я рассказала о вас Хьюго. О том, как вы дали мне денег на Рождество. Это, наверное, произвело на него впечатление. Он просил узнать, не сможете ли вы прийти к нему в его личную гостиную. Выпить вместе с ним.

— Что? Вы хотите сказать, он приглашает меня зайти к нему? Меня одного?

— Нет. И меня тоже. Еще там будет Иоланда.

— Значит, Иоланда его жена?

— Нет, — ответила Эдисон с легкой ироничной улыбкой. — Впрочем, не исключаю, что она не против ею стать.

Вернон ненадолго задумался над предложением Хьюго.

— Даже не знаю. За сегодняшний день ваш друг Хьюго до чертиков утомил меня. Вы, может быть, не в курсе, что он спалил мою куртку, когда показывал один из своих дурацких фокусов.

Лукаво улыбаясь, Эдисон подошла к шкафу и быстро вытащила из него куртку Лаверна, аккуратно висевшую на вешалке.

— Вы имеете в виду эту куртку?

У Вернона от удивления отвисла челюсть. Правый рукав самым чудодейственным образом оказался цел. Куртка смотрелась абсолютно новой. Лаверн недоверчиво подергал ее, ожидая какого-нибудь очередного подвоха. Не выпуская из рук куртки, Эдисон снова подошла к шкафу и извлекла оттуда, казалось бы, безнадежно испорченные рубашку и свитер. Они тоже оказались как новые.

Лаверн тихонько чертыхнулся и удивленно покачал головой:

— Просто невероятно. Действительно, все в порядке.

— Ага. Он подумал, что вы останетесь довольны. Он меня отправил сюда с этими вещами, пока вы обедали. Ему хотелось устроить для вас сюрприз.

— Что ж, ему это удалось. В очередной раз. Но… как? Это совсем другая одежда или?..

Эдисон пожала плечами и усмехнулась:

— Не знаю. Должно быть, это обыкновенное чудо. Пойдемте. Хьюго ждет вас.

Принс обитал в северном крыле здания, среди множества пыльных, затянутых паутиной шкафов и навечно запертых комнат, никогда не видевших дневного света. Лаверн подумал, что скорее всего этим и объясняется болезненная бледность хозяина усадьбы. Эдисон вела Вернона за собой по узким коридорам мимо темных лестничных пролетов. Узкие высокие окна выходили на парк и грязновато-бурое заболоченное пространство вокруг.

Оказавшись в широкой длинной галерее, Эдисон коротко постучала в массивную дубовую дверь, и они с Лаверном вошли внутрь.

Принс стоял возле ярко полыхавшего камина, греясь у огня. Иоланда, скрестив по-турецки ноги, восседала в обтянутом кожей кресле. Почти всю стену над ее головой занимал огромный аляповатого вида гобелен с изображением рыб, волн и облаков. Иоланда смерила вошедших бесстрастным взглядом и вновь уткнулась в лежавшую у нее на коленях книгу.

— Привет, привет! — жизнерадостно произнес Принс, похлопав Лаверна по плечу. — Я думал, вы наденете вашу новую одежду, которую я заказал специально для вас.

— Как вы это сделали? — поинтересовался Лаверн.

Принс снисходительно улыбнулся:

— Спросите как-нибудь в другой раз. Когда мы познакомимся поближе.

От Лаверна не ускользнула мощная энергетика взгляда Принса, которую, как он предположил, американец намеренно вырабатывал в себе. Типичный признак профессионального мошенника с задатками гипнотизера — взгляд, устремленный собеседнику прямо в глаза. Таким взглядом отвлекают внимание от руки, шарящей в чужих карманах.